ЦВЕТЫ

 Ты любила цветы с женскими именами.
Ты растила дивный, но странный сад,
Где играли ветры со своими тенями,
И небо шептало слова на свой лад.


Ася бродила по осеннему парку. Под ногами кленовые лица сплетались в причудливый ковровый узор. На скамейке сидела толстушка, чьи пальцы судорожно сжимали букет астр, упавших фиолетовыми мордочками на коленки. Толстушка нервничала, теребила лепестки, падавшие легким пухом поверх кленовых пальцев, усеявших редеющий парк. Ася улыбнулась, вспомнив другую женщину, любившую цветы.

Она любила цветы в саду. Обычно, улыбаясь, она говорила, что все цветы как женщины или женщины как цветы: вырастают из семени, попавшего в благодатную почву, пробиваются зеленым ростком-ребенком, раскрывают прелесть-бутон, радуют глаз зрелой красотой, увы, столько недолговечной и отцветают. 
- Я люблю цветы с женскими именами, - улыбнулась она Асе.
- А я люблю тебя, - услышала она в ответ.
- Ты будешь расти алой розой.
Она подбежала к кусту, подняла глаза на подругу и прошептала:
- Это ты. Смотри, видишь из зеленого бутона проклевывается яркий язычок? 
Трудно было понять, когда она говорит о цветах, когда-то росших в ее маленьком саду, а когда о девушках, разделявших ее постель. И то и другое было для нее прекрасным, но слишком мимолетным. 
- Я сажаю цветы своей жизни. Помню, как целый месяц я была пленницей аромата пиона. Прелестный цветок, радовавший меня. Знаешь, эти глаза, - она мечтательно улыбнулась, - снились мне по ночам.
- Глаза? – Ася удивленно посмотрела на нее.
- Да. Она была похожа на китаянку. Почему-то пионы у меня ассоциируются с нечто восточным. Может быть, потому что я в детстве прочла одну китайскую легенду про этот цветок. Жил один садовник, боготворивший цветы. Но однажды злой мандарин, разозлившись на него за какую-то пустяковую провинность, растоптал ногами цветы. Садовник заплакал, подбирая сломанные головки. Он брал их сломанные хрупкие лепестки, касался губами стеблей, пытаясь вдохнуть в них жизнь. А мандарин лишь надсмехался над ним. Тогда с неба слетел свет, рассыпавшийся семенами, из которых выросли еще более прекрасные цветы. Мандарин хотел погубить и это чудо. И когда он уже заносил ногу над клумбой, из раскрывшихся бутонов вышли девушки в длинных платьях и замахали руками. От взмахов их рукавов родился ветер, крепчавших с каждым взмахом. Ветер подхватил мандарина, поднял его и бросил вниз камнем. Девушки улыбнулись садовнику и исчезли среди лепестков, распустившихся цветов. Вот так и появились пионы. Поэтому мне и вспоминается это сказание, когда я вижу эти цветы. Знаешь, она отцветет, что цветок. А так жаль. Я сохраню ту ее красоту, которая радовала меня тогда. Но и то, что со мной умрет, когда осыплются мои лепестки.
Девушки-цветы радовали ее. Особенно ее пленяли ночные ароматы. Ее пальцы скользили по белым плечам ромашек, целуя золото макушки юной обладательницы. Губы помнили небесную чистоту щек ирисов. Наверное, и цветы помнили часы, когда она приносила их в свой дом.
- Может, я никого не люблю. Ведь нельзя же любить многих. И все мешается в днях и цветочных лепестках, - вздыхала она.
- А что я для тебя?
- Ты? – она удивленно посмотрела на Асю, - Подруга. Девушка. Роза. Но срывать тебя будут не мои пальцы.
- Почему?
- Знаешь, сорванные цветы быстро засыхают, - она рассмеялась, - Все слишком скоротечно, чтобы я могла так легко тебя потерять. А я ведь не умею долго любить или совсем не умею любить. Или люблю, но цветы или как цветы. А такая любовь кончается даже быстрее, чем затихает на твоих пальцах цветочный аромат.
Юная садовница среди своих цветов. Сад был ее прихотью, если можно было назвать это садом: застекленный балкон, уставленный горшками, кадками и вазами. Иногда она сама походила на большой экзотический цветок, по странной прихоти природы ходящий на двух ногах и умеющий разговаривать.
- У каждого своя страсть, - объясняла она Асе, помогавшей ей пересадить в другой горшок алоэ, - Мы бабочки, пьющие мимолетную сладость нектара. Кого тут винить: цветы, за то, что так рано умирают и что их аромат пьем не только мы, или бабочек, которые стараются испробовать как можно больше пьянящего аромата? Так получается. Но некоторые мгновения ты помнишь так долго, но и их не повторить, только в голове у тебя еще и еще раз прокручивается кинопленка воспоминаний. Вся моя жизнь – это цветочная гирлянда улыбок, ночей, встреч и расставаний. Я лишь могу пытаться вносить изменения в этот странный цветочный узор, где полевые цветы могут соседствовать с гордыми орхидеями, но иногда это полевая простота оставляет более глубокий след, чем изысканное касание благородных лепестков. Ветер дней уносит все дальше от меня тех, кого бы я хотела никогда не терять. Зачем думать, кто больше виноват в разрыве: бабочка, цветы или что-то другое? 
Но цветы могут колоть шипами пальцы, а могут срываться другой рукой. Как ни пытаться говорить себе о том, что это лишь цветы, все равно не убежать от боли. Ася видела ее слезы, но не могла даже пожалеть ее. Жалость убивает, разрушает. Иногда ты благодарен другу больше за то, что он не увидел твои слезы, чем за то, что тебе поднесли носовой платок. 
Цветы ее сада умерли вместе с ней. Или она тоже завяла так же как они, потому что привыкла жить среди разноцветных лепестков и переняла их привычки. Когда ее хоронили, то цветочный аромат заполнил черно-красное помещение комнаты морга. Узнали ли ее девушки-цветы, что ее не стало, Ася не знала, как и не знала, сколько цветочных ароматов познала владелица сада, для которой она сама как-то выросла в коричневом горшке алой розой.