Дождь: в поисках тебя…

 За окном – серое небо. Небо – как чьи-то заплаканные глаза… Чьи? Твои ли, мои ли или просто небо плачет, а мы думаем, что идешь дождь? 
Небо – мокрый лист бумаги, и кто-то прикоснулся кисточкой, помнящий запах серо-голубой акварели, к неровной поверхности…
Слеза - ползет по стеклу… Может, дождь приземляется на окно маленькими улитками, и она ползут такими же стеклянными тельцами, как и окно, оставляя мокрый след, мешающий смотреть на небо, и все, что по ту сторону стекла, расплывается, как отражение в луже, если топнуть ногой. 
Может, это я тону в твоих глазах…
Почему ты плачешь? Или это только дождь?
Я ищу тебя в разводах луж, ожидающих меня грязными пятнами на серях асфальтовых ладонях. Но хочу ли я тебя найти? Нравится ли мне поиск, как бесконечное путешествие, как процесс или как знак конца, когда я схвачу твою мокрую холодную руку, а ты выскользнешь, как если бы ты – рыба, а я ухватила тебя за чешуйчатый хвост?
Я иду по грязи, и под ногами, в лужах, - твои слезы. Если наступить, то в них разбегаются в разводах деревья, кусок серого мокрого неба и я в отражении. 
Мелкий дождь…
Подставляю лицо к небу и чувствую, твои мокрые ресницы касаются моих щек. Я слышу твое дыхание. Открываю глаза – но это в мою кожу хрипло свистит ветер.
Ты? Дождь? Я, убегающая от всех и себя самой по серым лужам?
Может, я ловлю в твоих слезах свои, или ты плачешь мною, моими не-словами тебе и для тебя, не-поцелуями, не-ласками, перетекающими мокротой в невнимание. Может быть, ты – это не-я.
Но что это, не-я? То, что во мне есть чуждого, что я хочу переделать, забыть, потерять в складках моего лица? Или не-я – это то, что существует без меня, независимо то того, где я и есть ли я вообще.
Ведь, наверное, ты – большее, чем что-то конкретное, чем какое-либо тело, мои воспоминания о твоих руках и память о потерянных минутах, проведенных в постели, но не с тобой.
Просто заплаканное небо?
А, может, я стою рядом, наши лбы касаются друг друга так долго, что мы перестали воспринимать это касание. Глаза – к глазам, так, что твои два глаза – в одно озеро, в одно небо. И от напряжения они блестят мокротой.
Глаза… Я смотрю и пропадаю в твоих мыслях, где я иду через мелкую стружку дождя, и дорога асфальтовым ртом цепляется за подошву моих туфель. Мне так холодно и одиноко. Я ищу тебя и не нахожу. Да и как мне понять, что ты – везде, потому что я уже – в тебе? Как осознать, что небо, слезы, дождь, грязь, кленовые листья кучкой разорванных платьев – ты? Или то, что ты вовсе не прячешься и не надо тебя искать, потому что я все равно тебя не найду, пока меня не отделят от всего этого, что окружает, и нечто чуждое, инородное, из вне не покажет, своей чуждостью, что оно – не-ты, и то, что не-ты и не-я является тобой? Разве я могу собрать ветер, шорох листьев, дрожание стекла – в твои слова, разбросанные по всему нотами-крапинами дождя так, что только на небе их можно заметить крошкой звезд по ночам?… И это плачешь ты по мне…
Плачу я? И стою посреди дороги в бесконечном поиске…
Или ты – это я? И тогда я тем более не найду тебя в этом дожде, серости и слезах, потому что искать надо внутри себя самой…
Я убегаю в себя и натыкаюсь на трупы воспоминаний. Они холодны и мокры от дождя. Тут тоже моросит. Дорога – в грязи, украшенная тряпьем листьев. И опять – я бегу в поиске тебя и не нахожу…
“Где ты?”, - мой крик зависает облаком несбывшихся надежд в серых глазах. 
Какая разница небо или твои глаза, если и то, и другое стали для меня одним? Тогда чего же я ищу?
Может, я ищу твои губы, вожделение тепла, того мгновения, когда я ночью проснусь и пойму, что со мной кто-то рядом лежит на постели, и это – ты? Тогда я ищу какое-то конкретное тело? То, где ты обитаешь, вернее, в чем того, в ком обитаешь ты? Почему тогда я иду через дождь, а не барахтаюсь с кем-то в постели, воображая, что это ты?
Я ищу твои слова? У меня же есть образцы твоего почерка по моему сердцу, сказанные тобой слова сложены внутри меня на полочке воспоминаний в виде магнитофонной записи… 
Тогда не все ли равно, что я ищу? Может, просто иду куда-то, где нет дождя, меня, тебя, туда, куда мне никогда не придти, пока мои ноги переступают через серые лужи, через такие же серые дни, через чьи-то заплаканные глаза…
Черные вороны, как плесневелые батоны хлеба, – по деревьям. Чучела с заводным моторчиком инстинктов, каркающие, или мне это кажется, потому что я еще с детства знаю, что они это делают, или это чей-то смех, кто-то хрипло надсмехается надо мной…
Может, я все еще в комнате, припав к окну в поиске стеклянной прохладной нежности, такой ненавязчивой и незаметной, позволяющей уплывать в дождливой меланхолии… И все это только дождь, просто дождь, слишком дождь, чтобы быть тобой…