Игры идиотки.

Игры идиотки.

 - Ты накурилась или напилась? – тихо мило осведомился у нее голос Андрея.
- Нет, - промурлыкала Ольга, пробегая голосом от кончика полуоткрытого рта через телефонную трубку по проводам, чтобы добежать чем-то полупьяным до уха Андрея.
- Странно, почему-то мне кажется, что именно так.
- О, я знаю, тебе было бы просто спокойнее, - она рассмеялась, - Знаешь, что я сейчас делаю? Я лежу на кровати, ногами подпирая стену, голова почти касается пола. Наверное, я похожа на живой окурок. Я трезва как никто, а травку я курила месяца три назад. Или ты думаешь, что у меня так устроен организм, что доходит только теперь?
- Понимаешь, обычно галлюцинации просто так не возникают.
- Странно да? Я тоже дня три пугалась, а теперь привыкла. Все началось с того, как девушка с рекламного щитка подмигнула мне крашенными накладными ресницами.
- И тогда ты тоже была трезва?
- Да. Трезва как стекло. Или, может быть, бракованная минералка на завтрак или йогурт бракованный. Знаешь, а ведь я в тот день вначале подумала, что мне показалось. Я ехала на эскалаторе, разглядывала рекламные щитки. Там есть один такой: рыбка плавает в аквариуме. Вернее, статичная картинка, рыбка висит в аквариуме. А тут она повернулась, дернула плавниками и стала плавать из стороны в сторону, но медленно, чтобы никто не заметил.
- И что, никто не заметил?
- Понимаешь, когда мы привыкаем к рекламным щиткам, то нам и в голову не приходит, что они не статичны. Вот эта рыбка плавала. Только я одна это вижу, когда я пытаюсь показать это другому, она опять зависает в щитке. 
- Странно было бы, если бы кто-то заметил, что она плавает.
- Будешь смеяться, но вчера я спускалась по эскалатору, и она опять плавала. И знаешь, мне знакомый сказал, что он тоже видел, что она плавает!
- Ну, тут есть несколько вариантов. Или вы с ним йогурт покупаете в одном магазине, и от некачественных продуктов организм начинает барахлить, и кажется, что рыбки в плакатах плавают. Или у него тоже крыша съезжает. А, может, он просто заметил, что ты малость не в себе, и решил тебе подыграть. Хотя вся жизнь – это лишь иллюзия, майя. Может быть, нам просто кажется, что мы существуем.
Она повесила трубку, улыбаясь, потянулась. Иногда все кажется таким странным. Иногда в обычных вещах видишь новое, необычное. «Кажется, пришло время поиграть», - прошептала она самой себе: «Начинаются игры идиотки». Она набрала пальчиком номер знакомого мальчика.
- Привет, Игорь, это ты? – промурлыкал в трубку ее голос.
- Олька? – радостно прошипело в трубке.
- Хочешь, я предложу тебе странную вещь?
- Хочешь меня испугать? Помню, как было занятно, когда ты прыгнула летом в фонтан. Что-то вроде этого?
- Подари мне игру.
- Что, прости? - удивленно переспросило в трубке.
- Игру. Одну игру. Понимаешь, я люблю играться, фантазировать, а иногда мне приходит в голову, а не притворить ли все это в жизнь?
- Игру? Какую?
- Простую. Давай сделаем вид, что мы совсем незнакомы. У нас будет первое свидание. Мы познакомились как бы в сетке. Еще ни разу друг друга не видели. Только общались по телефону. Мы договоримся о встрече. Просто погуляем, забежим в какую-нибудь кафешку.
- Хорошо, я уже испугался, что ты будешь просить о чем-то совсем странном.
- Так ты согласен, - усмехнулась Ольга, - Только есть одно условие. Ты будешь девушкой, а я парнем.
- Что-что? – дернулось в трубке.
- Мы поменяемся ролями. Скажем, я буду мальчиком Антоном, а ты девочкой Алиной. Я тебе подарю цветы, поведу в кафешку, мы посидим, поболтаем. Дальше не зайдет, это же первое свидание.
- Ты – самая сумасшедшая девочка на свете.
- Нет, просто ты говорил, что тебе интересны игры, в которые я иногда играю. У тебя есть шанс отказаться. Или ты согласишься? Не бойся, игра будет длиться три часа. А потом мы разбежимся.
- Ладно, - скрипнул его голос, - я согласен. Только не покупай цветочки. А что я должен делать?
- Ну, краситься не обязательно. Понимаешь, мне важны не внешние факторы а то, кем ты себя будешь чувствовать.

Она долго выбирала цветы. Почему-то ей хотелось купить именно розы. В начале весны в Москву привозят бесчисленное количество цветов. И они красуются в металлических ведрах как проститутки на панели, обещая аромат за рубли. Ольге хотелось купить не просто розы, а цветы почти черного цвета, цвета запекшейся крови, сгусток крови на толстом стебле. Ее зазывали торговцы, лениво поправляя цветы под навесом, но она проходила мимо. Девушка придирчиво рассматривала цветы, ощупывала бутоны. Наконец, она увидела розу, ту самую, которую она хотела бы подарить девушке на первое свидание, будь Ольга парнем.
Выскочив из метро, она побежала к памятнику Пушкину, месту встреч московских влюбленных. Его еще не было. «Интересно, как мне надо думать, его нет или ее еще нет? Вроде бы сегодня он – на три часа девушка».
- Привет, ты, кажется, Антон? – спросил Игорь, незаметно подойдя к Ольге сзади. 
- Ты? – она засмеялась, так нелепо ей казалось видеть в нем девушку. 
- Ой, кажется, я ошиблась, - сказал он, вызвав в ней приступ нового смеха.
- А ты – Алина? – стараясь больше не смеяться, спросила она, - Это тебе, - протянула она ему цветок розы, - Пошли гулять, - потянула она его за рукав, - Расскажи о себе. Ты всегда такая молчаливая в чатах. Самая странная девушка на свете. А ты совсем хрупкая, - улыбнулась Ольга в очередной раз, разглядывая его тело весом в 95 килограммов, - И симпатичная. 
- А ты тоже, - улыбнулся он, глядя на ее ноги в короткой мини-юбке.
- Так рассказывай, я - все одно большое ухо.
- А что рассказывать? Я – девушка как девушка. Учусь.
- И где же? 
- Да, я – балерина, - смотрел Игорь в ее глаза, - Вот училась в балетной школе. Мне вообще-то говорят, что я – очень хрупкая. Вешу я всего 30 килограмм. Хочешь подержать меня на руках? - издевался он.
- Нет, понимаешь, я боюсь, что не удержу тебя. Я вот, понимаешь, работаю автослесарем, вчера всю ночь ремонтировал машину, теперь пальцы дрожат, - подыграла она ему.
- Ой, как интересно, - продолжал он.
- Да, нет. Ничего интересного. Не то, что балериной прыгать по сцене. Скажи мне, а вот как ты чувствуешь себя во время месячных? Не мешает?
- Юноша, - изобразил он у себя на лице возмущение, - как вы можете так спрашивать при первой встрече?
- А разве я что-то не то спросил? Я думал, что мы – люди современные. Просто, понимаешь, я же не девушка. И мне просто интересно. А что испытывают девушки вообще при первых месячных?
- Ну, как тебе сказать, - смутился он.
- Ладно, как-нибудь расскажешь, - засмеялась Ольга, - А вот мы уже и пришли в кафешку, - она потянула его за рукав.
- Знаешь, я не могу, - посмотрел он в ее глаза, - Кажется, это перебор.
- Ты о чем? Разве ты считаешь зазорным, что я тебя приглашаю куда-нибудь? Ты мне не доверяешь? 
Он с унылым выражением лица наблюдал, как она сделала заказ. Ольга пыталась его растормошить, но он сидел и смотрел в окно. Когда она стала расплачиваться, он сделал жалкую попытку помешать ей, но она сказала, что надо соблюдать правила игры, и пнула его ногой под столом.
Они бродили по городу, от жары роза совсем засохла. Она выдернула из его руки цветок и выбросила на помойку. Завядший сгусток крови украсил лепестками мусор.
- А ты носишь чулки? – спросила она его, издевательски улыбаясь. 
- Что? – еле выдавил из себя он.
- Пошли покупать тебе чулки.
- По-моему, это слишком для первого свидания.
Она схватила его за руку и потащила в магазин. Продавщица пыталась изо всех сил сдерживаться, переполняемая любопытством. Они смотрелись очень странно: девушка с серьезным выражением лица интересующаяся, нет ли чулок размера юноши, стоящего рядом.
- Пошли, - Ольга потащила его в примерочную кабинку, - Сделай это для меня, - она закрыла шторы и принялась с него снимать джинсы.
- Правда же, это уже слишком.
- Пожалуйста, если ты играл до этого, то разве сложно сделать еще одну уступку?
Она рассмеялась, так нелепо он выглядел, стоя в примерочной кабинки в женских чулках.
- Очень странное ощущение, - удивленно посмотрел он на нее.
- А тебе идет, - обняла она его, - а теперь надевай джинсы, и пошли. 
- Сейчас, только сниму эту дрянь. И как вы ее носите?
- Нет, не снимай, на чулки и одевай.
- Что?
- Слушай, ведь никто об этом не узнает. Только ты и я буду знать, что под джинсами у тебя чулки. 

- Давай, я тебе еще куплю роз, - прошептала она, сжимая его ладонь.
- Нет, больше не надо. Пожалуйста, - умоляюще смотрели его глаза.
- Уже совсем кончается время, - посмотрела она на часы, - Кажется, тебе пора уходить? Я не буду тебя провожать до дома. Спасибо за приятную встречу, - Ольга улыбнулась, поцеловала его в щеку и заскользила к метро, оставляя его стоять посреди улицы.

«Игры номер раз, - произнесла она, стоя дома в душе, - романтические. Как же скучно. Скукотища». Самое ужасное, что может быть, это скука. Она грызет тебя, смотрит преданными глазами через зрачки знакомых, лежит поперек простыни, пахнет кожей любимого человека. Скука обнимает тебя серым утром, шепчет тебе вечером: «Спокойной ночи» и иногда впрыгивает в твои сны с палитрой в руке, крася грезы в серый цвет. Ольге казалось, что надо бежать от себя. Только куда? В никуда. Главное, забыть себя, хоть один миг не помнить, что ты – это ты. Каждый убегает от себя по-своему: кто-то покуривает травку, кто-то заливает внутренности алкоголем, третий прыгает через постели к новым сексуальным партнерам. Она хотела играть, ей казалось, что если сменить свою обычную маску на другую, то можно почувствовать себя не самим собой. Стать хоть на какую-то долю секунды кем-то иным, и самому поверить в игру. Стать свободнее, растворившись в многообразии образов.

- Я выполню любое твое желание, - Мари потянулась рядом с ней на кровати.
- На самом деле? - поинтересовалась она, почти засыпая после барахтанья вдвоем в постели.
- Знаешь, я же вижу, что тебе чего-то не хватает. Я люблю выполнять желания своих девушек. Иногда у нас всех бывают странные желания, часто довольно глупые, но они терзают нас. Как-то у меня была девушка, которая мне сказала, что отдастся, если я спою ей серенаду. Я стояла под ее окном (хорошо, что она живет на первом этаже) и пела под гитару, а потом вскарабкалась к ней по лестнице. Для другой я лезла на пятый этаж, довольно неудобно было. Знаешь, по пожарной машине, а потом подтаскивать себя зацепившись за балкон кошкой.
- А зачем?
- Это было им нужно. Иногда бывают очень странные фантазии. Одна девушка страдала эксбиционизмом, правда, довольно в невинных размерах. Мы пошли с ней в ресторанчик. На мне было платье с открытой спиной, вырез открывал также и ягодицы. Полностью открывал. А ее платье было закрыто сзади, но зато декольте было настолько смелым, что даже бы мертвый перевернулся, а соски откровенно просвечивали через сомнительные кружочки тюля. Конечно, мы там нормально не поели, и не потому, что на нас пялились всякие стремные морды, а просто меня безумно возбуждал ее вид. С моей предпоследней девушкой мы снимали домашнее порно. Камеру повесили вместо люстры над постелью, довольно занятно было это потом отсматривать на кассете. 
- Нет, у меня довольно милая фантазия, - улыбнулась Ольга, - Детская довольно. Я люблю играться в куличики. 
- Во что? – переспросила Мари.
- Понимаешь, воспоминания детства: сидишь в песочнице, перебираешь песок пальцами, лепишь куличи.
- Хорошо, в следующий раз все будет. Я постелю простынь. Приготовлю формочки для куличей, лопаточку для песка. Детская панамка не нужна? Скажи, а сколько тебе песка требуется? Пять ведер хватит?
- Ты это серьезно? - приподнялась на локте Ольга.
- Если для тебя это важно, то почему бы и нет? Я же хочу тебе сделать приятное, - поцеловала ее в висок Мари.
- Нет, на самом деле я так просто. Я не думала, что ты и это сделаешь. Если честно, то я хочу в другое. Я хочу ванну, наполненную горячей водой. Хочу плескаться в ванной, как ребенок. Знаешь, уточки там резиновые, игрушки.
- Пошли, - Мари потянула ее.
- Прямо сейчас? 
- А зачем откладывать? – удивилась Мари, посадив ее в ванну, - Знаешь, если очень хочется, то можно все, практически все, - девушка добавила в воду пенки, вышла в комнату и вернулась, принеся с собой игрушки, - Смотри, тут много разных. Я даже думала, что мама их выбросила. Оказывается, что так много барахла еще валяется. Вот и утенок, - она бросила в воду резиновую игрушку, - Может быть, ты еще что-то хочешь?
- Я хочу, чтобы ты взяла краски, кисточки. Я хочу рисовать на тебе.
- Фантазия художественная, - засмеялась девушка, - Хорошо, только давай обойдемся акварелью. Гуашь трудно смывается.

Ольга вышла из ванной в комнату. Мари лежала на постели, раскладывая рядом с собой акварель, баночку для воды и кисточки. Ее обнаженная кожа светилась чистотой, она казалось свежей, совсем непорочной, хотелось остановить мгновение, смотреть, как свет из окна ласкает ее плечи, как непокорный завиток светлых волос бежит по длинной шее.
- Приступай, - протянула она ей одну из кисточек, нарушив все очарование.
- Сейчас сделаю из тебя произведение искусства, - Ольга обмакнула кисточку в синий цвет, - Это будет небо, - провела она по груди Мари, - А еще будет солнце, деревья, цветы, даже, может быть, домик нарисую, знаешь, такой с трубой, заборчиком, зановесочками. 
- Здорово, только щекотно, - улыбнулась девушка, уронив голову в подушку.
- Ага, - увлеченно разрисовывала ее тело Ольга, - Знаешь, я получаю столько удовольствия. А если честно, чувствую себя ужасной извращенкой.
- Почему? Мы просто набиты разными шаблонами и мерками. А я хочу увидеть тебя настоящую, не ту, которую ты выставляешь на всеобщее обозрение каждый день. Не какую-то правильную девочку с зачесанными на пробор мыслями. Я хочу пролезть между ребрами обыденности, взять пальцами твое сердце. Я хочу почувствовать, как пахнут твои мысли. А все остальное – неважно.
- Самое странное, что обычно никто не спрашивает, что я хочу.
- Просто нам даже на себя плевать и на свои собственные фантазии, мы их постыдно убираем, как детские игрушки, которые не можем выбросить по причине сентиментальности, но нам стыдно, что они обитают в нашей «взрослой» жизни. Я люблю ломать стереотипы. У каждого есть своя мера прочности. Я хочу быть гибкой.
- Это игры идиотки. Это игра называется - «детская», - Ольга вырисовывала у нее на животе лепестки цветов. Рисунок походил на творчество пятилетнего ребенка, да и сама Ольга больше походила на ребенка. Обнаженная, с кисточкой в руках, горящими глазами, она была довольно забавна.
- Все мы немного лошади. Это же так здорово, когда в тебе выискивают незнакомые вещи.
- Я, наверное, должна тебя любить только за то, что ты мне позволяешь расслабиться. Я не играю с тобой в женщину, в некий абстрактный идеал, в ту, какой меня хотят видеть. Я просто живу, дышу, не боюсь того, что могу сморозить что-то глупое. Мне так спокойно и тихо внутри, и так тепло, - Ольга провела ладонью по ее животу: цветы, дом и кусок неба смешались в цветной развод, - Я просто живу, - провела она губами по шее Мари.

«Вот уже были и игры номер два. Что-то интенсивно за эту неделю, - перекрашивала Ольга левый глаз перед зеркалом, - Обычно редко случается поиграть с кем-то хоть раз в месяц. Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша. Я – идиотка, и игры такие же. Что будет на третье? Почти как обед: первое, второе, десерт. А если сыграть в Женщину?», - в ее голове шевельнулось жирным червяком воспоминание.
 Одна из ее знакомых сказала, что безумно скучает, а, узнав про игры с Игорем, старательно изображавшем девушку три часа, вздохнула: «Вот если бы со мной кто-нибудь поиграл. Так все надоело. Оль, сыграй со мной во что-нибудь». «Во что?», - скучающе зевнула над чашкой кофе Ольга. «Помнишь, ты мне обещала подарок на день рождения? Ты сказала, что проведешь со мной ночь. Может быть, стоит несколько ускорить?». «Хочешь, - еще раз зевнула Ольга, - Я буду на одну ночь той женщиной, которой ты меня желаешь видеть?».
«Да, вечер игры номер три, определенно пришел», - Ольга задумчиво посмотрела в зеркало и, довольная внешним видом, улыбнулась отражению.

Андрей курил, стоя на остановке. Рядом стояла Ольга. 
- А тебе идет это короткое платье, - бросил он на асфальт окурок.
- Спасибо за комплимент. На самом деле, это не платье, а юбка и кофточка. И вообще огромная благодарность за помощь. 
- Пустяки. Я же всего-то должен сыграть небольшую роль в вашем спектакле. Просто сделать вид, что знакомлю вас с ней. Жаль, что ты не хочешь мне рассказать о том, какая это будет игра.
- Это наша с ней игра. Я расскажу тебе после, когда мы подойдем к финишу.
- Я вот думаю, она все-таки уговорила тебя переспать с ней?
- Фу, какая гадость. И это при моей-то живой девушке?
- Знаешь, я думаю, что тебя это не сильно испугает. Я вот думаю, есть ли у тебя сейчас мужики или ты ей действительно хранишь верность? Хотя, измена с подругой – не измена.
- Если Мари узнает об этом, то живой мне не быть, только слегка покалеченной.
- Веселая калека. Посмотреть бы как она тебе выкручивает руку, ломает ногу. А вот и Катя, - увернулся Андрей от Ольгиного шлепка, - Катя, здравствуй, - улыбнулся он, как ни в чем не бывало, - Позволь мне представить тебе мою знакомую Ольгу, - Андрей театрально взмахнул рукой.
- Очень приятно, - улыбнулась Катя.
- Мне тоже, - замялась Ольга, мучительно соображая, как теперь поступить. По заранее одобренному сценарию они должны покинуть Андрея, но по логике вещей реально так бы не произошло, а все должно выглядеть реально.
- Пойдемте куда-нибудь, - выручил Андрей.
- А я давно не было на дискотеке, - спасительная мысль мелькнула в Ольгиной голове.

Темный зал, громкая музыка, сигаретный дым над столами похож на висящие полотенца.
- Да, хорошо, что я в таких местах не бываю, - усмехнулся Андрей, садясь за столик.
- Каждому – свое, - Ольга погладила под столом Катину коленку, - Пойдемте танцевать.
- Нет уж, увольте, - саркастически произнес Андрей, отглатывая добрый глоток мартини.
Ольга встала из-за столика и потянула за собой Катю. Тела девушек изгибались под музыку. Должно быть, так когда-то танцевали под совсем другую мелодию давным-давно другие женщины, слишком просты были движения, но полны свежестью молодого гибкого тела. Ольга под удивленно-восхищенный взгляд наперсницы стянула с себя футболку, лифчик черными кружевами едва прикрывал грудь. Через какое-то время Катя последовала ее примеру, обнажая покрытое капельками пота худое тело. 
- Девчонки, - материализовалась рядом с девушками пьяное мужское лицо.
- Пошел на… - невинно улыбаясь, сказала Катя.
- А ты сильно. Я не знала, что ты так легко и непринужденно можешь матюгнуться, - обняла ее за плечи Ольга.
- Век живи, век учись. Я устала.
- Поехали ко мне, - потянула к выходу ее Ольга.
- А Андрей?
- Он мальчик умный, поймет, - Ольга подняла футболки с пола, - Все-таки это лучше одеть. А то мы машину поймаем, но думаю, не каждый поверит, что нам надо домой. А если и поверит, то очень удивится, узнав, что нам ко мне домой надо, а не еще к кому-то.

- Вот тут я и живу, - пропустила Ольга девушку вперед.
- А у тебя тут миленько, - разыгрывала Катя впечатление от первого визита, хотя довольно часто посещала подругу.
- Главное, что мне нравится, - Ольга потянула ее в комнату.
- Ого, - прошептала Катя, увидев, что комната заполнена маленькими свечками, стоящими на столе, телевизоре, книжный полках, некоторые из свечей Ольга поставила на пол.
- А еще как мне кажется, ты любишь цветы, - Ольга вытащила из вазы розы и стала обрывать лепестки, бросая их на импровизированное ложе на полу, окруженное горящими свечками.
- Что и вино найдется?
- Найдется, - улыбнулась Ольга, вытаскивая из бара белое, которое они недели две назад ездили с Катей покупать.
- Спасибо тебе, - пригубила Катя, - Ничего не говори, просто спасибо и все.
Юбка черной волной легла у Катиных ног. Ольга сидела на стуле, чуть раскачивалась и смотрела, как девушка легла на одеяло. Девушка поставила бокал на стол и тоже стала раздеваться. 

- Ну, как все прошло? – интересовался голос Андрея с утра пораньше.
- Все нормально, - прошептала сонно Ольга и положила трубку на рычаг.

Через день Ольга поехала к Мари. С самого утра шел дождь. Город казался совсем серым: серое небо, серый асфальт, серые дома и такие же серые случайные прохожие, бегущие по серым улицам. 
- Привет, я еле до тебя дошлепала, - поцеловала Ольга в губы Мари, - думала, что утону.
- Чаю хочешь горячего?
- Ужасно хочу, - Ольга протянула ей белую розу.
Чайник закипел, Ольга сидела на кухне, приобняв коленки руками. Было тепло и уютно внутри квартиры, а по стеклу барабанил дождь, что-то нашептывая стеклу.
- А на самом деле я люблю алые розы, - задумчиво произнесла Мари.
- Мне грустно. Что-то все-таки ускользает от меня. Я устала.
- Все мы устаем. Так редко получаешь то, чего жаждешь! Иногда получаешь, но не то, а чаще ничего не происходит.
- Я теряю себя в играх, в бесконечных побегах от себя, но я не могу не бегать.
- Может, ты просто боишься повзрослеть?
- Мне иногда бывает страшно. Ведь все игры заканчиваются. Только вот когда закончится игра под названием жизнь?
- Когда ты умрешь.
- Ты все еще хочешь алые розы?
- Я люблю розы цвета запекшейся крови. Я знаю, что тебе тоже такие нравятся. Интересно, а какие розы цвета крови? Нет, не просто красные розы, а розы в крови.
- Действительно, интересно, - Ольга выскользнула в ванную, чтобы проявиться на пороге кухни с лезвием в руках.
- И что ты будешь делать? – прошептала Мари, вздрогнув, когда Ольга вытащила розу из вазы.
- Я исполню хотя бы одно твое желание.
Тонкая струйка потекла по руке, когда Ольга провела по коже бритвой. Бритва поцеловала руку несильно, неглубоко проскользив по коже. Девушка прикоснулась белыми лепестками, казавшимися желтоватыми от электрического света, к коже, окрашенной в красный.
- Знаешь, все-таки цвет странный. Или крови просто мало, - отодвинула она от себя цветок.
- Роза с кровью, - Мари взяла ее руку и провела языком по следу от бритвы.

Вечером Ольга вернулась в свое логово. Было тихо и спокойно. Родители уехали на дачу, прихватив с собой домашнюю живность в виде кошки. Девушка стянула с себя одежду и плюхнулась в ванну.
«Как же все глупо и скучно. Иногда так страшно умирать, а иногда ждешь, а смерть все не целует тебя в губы. Могу ли я сейчас покончить со всем этим? Может, тогда мне не будет так бесконечно скучно и пусто внутри? Чего я хочу? Все есть: дом, семья, любимые. А чего-то не хватает. Мне просто себя для себя не хватает. Я ужасно устала», - Ольга встала, нащупала перед зеркалом упаковку бритв, плюхнулась обратно в воду и стала вертеть бритву перед собой. «Древние греки любили сладкую смерть. Теплая вода, вино, разрезанные вены», - появился текст в голове. Ольга вышлепнулась из ванны, прошлепала в комнату и хлебнула из горла вытащенной из бара бутылки водки. «Будет удовольствие по-русски», - мрачно подумала она, возвращаясь в теплоту воды. Бритва поблескивала, зажатая пальцами. «Еще одна игра идиотки. Может быть, последняя. Вот что будет, когда меня найдут? – прошелестело оборванными календарными листьями в голове, - У меня же месячные только вчера начались, - Ольга сидела и задумчиво водила по руке лезвием, даже не замечая этого, - Я бы первым делом подумала, что девушка истекла от менструальной крови, или что эта самая кровь ее переполняла на столько, что она решила себе помочь несколько неестественным путем. Говорят, что у женщин во время месячных бывают приступы депрессии, наверное, я такая же. И все подумают, что просто не справилась с ними. Да о чем я думаю, разве мне будет не плевать? Эпикур говорил, что смерти не надо бояться: пока живешь, ее нет, а когда умрешь – ее уже нет. И всех тоже уже не будет для меня. Кажется, меня от водки разводит, - мутило ее, - И вообще, не хочу я ничего. Надо пойти спать», - Ольга удивленно заметила, что вода стала светло красной, она не замечала, как сидит в ванной и режет себе руку. Теперь от локтя до основания кисти вся рука была в параллельных друг другу красных прямых. «А ничего. Скажу, что упала на стекло», - зевнула она.

- И вообще, все-таки зря я взял тебя с собой, - Мишка втолкнул ее в подвал, - Не надо было поддаваться на уговоры. Вот даже совесть начинает мучить. А что, если с тобой что-то случится?
- А если с тобой?
- Мне на себя плевать.
- Знаешь, я все-таки наверное боюсь умереть, боюсь, что там ничего нет.
- А я боюсь, что так что-то есть. Пойми, если ты умрешь, то тебе уже будет все равно, а если там ничего нет, то так лучше. Просто выскользаешь из этой странной игры. Мне так надоело: все играют, придумывают какие-то правила, чтобы потом разочаровываться в них и говорить, что жизнь – дерьмо. Иногда мне кажется, что это не мы играем по своим правилась, а нами играют. У тебя вот - свои игрушки. Вот скажи, если ты боишься смерти, то зачем пошла со мной?
- Мне скучно. Сейчас это такой приступ, что хочется что-то испытать, только бы почувствовать себя живой. Знаешь, когда жизнь начинает пульсировать у тебя по венам, когда смерть дышит тебе дулом в висок? И потом мне интересно, смогу ли я сделать это. А ты зачем сюда вернулся?
- Помнишь, ты как-то спросила, а стоит ли эта игра тех денег, которые я за нее заплатил? Мне не жаль денег. Если не хочется жить, то деньги – это лишь какая-то абстракция. У меня просто привязанность, как у наркомана, если попробовал раз, то хочется еще и еще. Знаешь, я никогда не ощущал себя таким живым, как после первой своей игры. Ты балансируешь на кончике ножа, и только провидение знает, достанется ли тебе эта пуля или нет.
- Привет, - Мишку за плечо схватил долговязый тощий паренек лет двадцати семи, - Играть будете?
- Да, а еще чего бы мы сюда пришли?
- Тогда проходите. Каждый принес по триста долларов, я надеюсь.
- Конечно, - с высокомерием произнес Мишка.
- Деньги после игры не возвращаются, - бубнил парень, пропуская их вперед, - И вы их отдаете заранее. В случае чего похороним тихо мирно. Будет могилка неизвестного солдата. Хорошо, если бы вас никто не искал. Думаю, что вы - не придурки и не сказали куда идете. По любому, неприятности нам не нужны.
- Мальчик, - передернулась Ольга, - Разве мы пришли с тобой тут болтать?
- А девочка ничего. Жаль будет, если она вылетит, - паренек стал откровенно рассматривать ее ноги.
Мишка взял девушку за руку и прошел мимо паренька, как бы нечаянно его толкнув. 
Подвальное помещение освещалось лампой, свисавшей сверху на черном проводе, в комнате в углу стоял стол, несколько стульев, но присутствующие их явно игнорировали, разместившись прямо на полу. Всего там еще было трое человек: молоденькая девушка, нервного рахитичного вида, юноша богемного вида и мужчина средних лет, который по всему и был главным.
- Пришли, - мужчина протянул Мишке руку, - Парень, ты, по всей видимости, все-таки придурок. Причем откровенный. Еще и девочку с собой приволок. Милая, ты хоть знаешь, во что тут играются?
- Знаю, - огрызнулась Ольга, - или можно подумать, что я мимо протусосывалась?
- Злобная она, - сказал парень, встретивший их у входа, - Прямо как ее парень.
- Это не мой парень.
- Знаешь, - мужчина скривил лицо в подобие улыбки, - тут никого не трогает, хоть это твой папа. Деньги давайте.
Мишка протянул зеленые бумажки.
- Приступаем? Играете вчетвером. В барабане одна пуля. Играем до одного выбывания. Пока кому-то не повезет на столько, что он прострелит себе башку. А сейчас вы тянете карты. У кого карта старше, тот и ходит первым, - он протянул колоду, - А дикая девочка будет первой, - нехорошо улыбнулся он, выдернув из Ольгиных рук короля, - Сразу видно, удачливая, а то вот натянули себе семерок да девяток. Бери, - он протянул Ольге пистолет.
«Зачем?» – крутилась в ее голове пластинка. Пальцы сжимали пистолет, ощущая его холод. «Какой он тяжелый», - подумала она, ощутив холодную плоть оружия. «Я смогу или нет? Я вообще кто?».
- О, да она не держала в руках ничего подобного. Девочка, это как первый раз член у мужика держишь, такое же впечатление, привыкнешь, если успеешь, - посмотрел на нее тощий парень.
- Оль? – вопросительно промямлил Мишка.
«Зачем все это? Что я тут делаю? Я не хочу, не хочу».
- Не бойся, - рахитичная девушка улыбнулась, - это так просто. Надо просто вздохнуть, как будто ты собралась глубоко нырять. Поднимаешь, прислоняешь к виску и нажимаешь. Все просто. Если пуля пробежит через тебя, то ничего не почувствуешь, все будет быстро, а если пуля сегодня не для тебя, то наступит облегчение. Состояние кайфа. Мимолетное ощущение победы.
- Сделай это, - тощий парень лихорадочно облизнул губы, - Ты ради этого пришла. Малышка, если ты умрешь, я тебя сам постараюсь похоронить, не бойся. Я все сделаю для тебя по высшему разряду. Даже иногда цветочки приносить буду. Жаль, что ты такая злобная. Может быть, стоило тебе с кем-нибудь потрахаться перед тем, как сюда придти. Жаль, что ты была не со мной.
Ольга сидела и смотрела на пистолет. К горлу подходил комок рвоты. «Я хочу жить», - крупными буквами читалось в ее глазах: «Я люблю закаты, рассветы, просыпаться в обнимку с теплым существом. Люблю пить по утрам кофе, люблю, когда мне дарят цветы. Я же больше не буду существовать, если пуля пробьет мой череп. Меня не станет», - от этого становилось страшно, кончики пальцев похолодели: «Не хочу, не хочу, не хочу». 
- Давай, Оль, давай, - услышала она голос Мишки, шептавший в ее ухо.
Девушка вздохнула, как советовала рахитичная девушка, подняла пистолет к виску, перед ее глазами была грязная стенка когда-то зеленого цвета, пахло чем-то похожим на ацетон. Она слышала, как бьется ее сердце, как кровь бежит, как бьется жилка на виске. Палец надавливал курок. «Я хочу жить», - пронеслось в голове, рука дернулась, дуло отстранилось от виска к стене. Она смотрела на стену, видела каждую неровность, каждую трещинку: вот облупилась краска, вот кусок газеты выглядывает как белье из-под порванных брюк. Она ощущала объемность, видела комнату как бы со стороны: параллелепипед комнаты, проем окна, белый потолок, объемные макеты людей, выдыхающие из себя слова. Слова делились на звуки, и каждый звук вис, добираясь до ее уха каким-то посторонним шумом. Время остановилось: каждая секунда разделилась на части, и эти части вязли в пространстве. И казалось, что если кто-то случайно выплеснет воду вверх, то она будет видеть, как капли повисают в воздухе и бесконечно медленно начинают проваливаться сквозь воздух. Потом время стало разгоняться, секунды бежали друг за другом, сталкивались и смешивались в бесформенное тело минут.
- Сделай это, - услышала она.
Она нажала, прозвучал выстрел, пуля попала в стену. Мишка схватил ее за плечи, девушку тало тошнить, рвота запачкала Мишкину одежду, девушка вся тряслась от рвотных приступов. «Я могла умереть», - орало внутри, и от этого крика всю ее переворачивало на изнанку.
- Пошли, - Мишка взял ее на руки и понес из подвала по лестнице вверх, - Олькин, сейчас наступает утро. Все будет хорошо.
- Все будет хорошо, - чуть слышно прошептали ее губы, - и завтра опять мимо проплывет нарисованная на плакате рыбка.
- А все люди рыбки, все в чем-то барахтаются. А я вот в твоей блевоте.
- Стремная я девочка, - вымученно улыбнулась она.
- Да нет, просто идиотка.